Эдуард молчал. Затем он так резко повернулся ко мне всем телом, что вода перелилась через край ванны.
– Я должен знать, что ты моя. – У него было ужасно несчастное лицо, и я на секунду растерялась.
– Я твоя, дурачок. – Я обняла его голову и поцеловала в мокрые губы. – Я стала твоей в ту самую секунду, когда ты вошел в «Ля фам марше» и купил пятнадцать дурацких шарфов ради того, чтобы со мной встретиться. – Я снова поцеловала его. – Я стала твоей в ту самую секунду, когда ты осадил Мистингетт, высмеявшую меня за мои деревенские сабо, сказав ей, что у меня самые стройные щиколотки во всем Париже. – И я снова его поцеловала. Он блаженно закрыл глаза. – Я стала твоей в ту самую секунду, когда ты нарисовал мой портрет и я поняла, что никто другой не посмотрит на меня так, как ты. Словно я роскошная женщина, которая не знает себе цены. – Я осторожно вытерла полотенцем его мокрые глаза и нос. – Вот видишь? Тебе совершенно нечего бояться. Я твоя, Эдуард, и душой и телом. И мне странно, что ты еще можешь в этом сомневаться.
Он задумчиво посмотрел на меня, упорный взгляд его больших карих глаз был неожиданно решительным.
– Выходи за меня, – сказал он.
– Но ты же всегда говорил…
– Завтра. На следующей неделе. Как можно скорее.
– Но ты…
– Софи, выходи за меня.
Итак, я вышла за него. Ведь я не умела отказывать Эдуарду.
На следующий день после потасовки в баре «Триполи» я проснулась поздно. Потеряв голову от неожиданного богатства, мы слишком много съели и выпили, да и вообще не сомкнули глаз до зари, забывшись в неистовом переплетении тел, а во время передышки были не в силах совладать с приступами веселья при воспоминании о злобной физиономии Динана. Я с трудом оторвала голову от подушки и убрала упавшие на лицо волосы. Оставшаяся после вчерашнего на столе мелочь исчезла, – должно быть, Эдуард ушел за хлебом. Мне показалось, что я слышу снизу, с улицы, его голос, и я снова предалась счастливым воспоминаниям о вчерашнем вечере, прошедшем для меня в сладком дурмане. Но затем, поняв, что он не собирается подниматься наверх, я поспешно накинула халат и подошла к окну.
У него под мышкой были зажаты два багета, и он беседовал с какой-то потрясающей блондинкой в приталенном темно-зеленом платье-пальто и в меховой шляпе с широкими полями. Должно быть, почувствовав мой взгляд, она посмотрела прямо на меня. Эдуард повернулся и помахал мне рукой:
– Спускайся вниз, cherie. Я хочу тебя кое с кем познакомить.
У меня не было ни малейшего желания ни с кем знакомиться. Мне хотелось, чтобы он поскорее поднялся наверх, хотелось прижаться к нему и осыпать поцелуями. И тем не менее я запахнула халат и, тяжело вздохнув, спустилась по лестнице к парадной двери.
– Софи, это Мими Эйнсбахер. Моя старинная подруга. Она купила у меня несколько работ и позировала для пары картин.
Еще одна? – рассеянно подумала я.
– Примите мои поздравления по поводу вступления в брак. Никогда бы не подумала, что Эдуард… на это способен.
Ее взгляд показался мне неприязненным, да и с Эдуардом она вела себя слишком фривольно, и я вдруг почувствовала себя не в своей тарелке.
– Очень приятно, мадемуазель.
Протянутую мной руку она взяла так, будто это была дохлая рыба.
В разговоре возникла томительная пауза. Два дворника мели улицу с противоположных сторон, дружно насвистывая. Из переполненных сточных канав тянуло гнилью, этот запах лег на старые дрожжи от выпитого вчера вина, меня внезапно затошнило.
– С вашего позволения, – пробормотала я, пятясь к двери. – К сожалению, я не одета для светских бесед. Эдуард, я пока поставлю кофе на огонь.
– Кофе! – воскликнул он, потирая ладони. – Ну что ж, Мими, очень рад встрече. Я скоро приду… прости, мы придем посмотреть твою новую квартиру. Похоже, она действительно шикарная.
Он поднялся за мной по лестнице, весело напевая себе под нос.
Пока Эдуард снимал верхнюю одежду, я налила ему кофе и забралась обратно в постель. Он поставил между нами тарелку, отломал кусочек хлеба и протянул мне.
– Ты с ней спал? – не глядя на Эдуарда, спросила я.
– С кем?
– С Мими Эйнсбахер.
Сама не пойму, почему я спросила; раньше я ничего подобного себе не позволяла.
Он едва заметно покачал головой, словно пытаясь отмахнуться.
– Возможно, – сказал он и, не услышав моего ответа, мрачно посмотрел на меня одним глазом. – Софи, ты ведь знаешь, что до встречи с тобой я отнюдь не был монахом.
– Знаю.
– Я самый обычный мужчина. И до нашей встречи достаточно долго был одинок.
– И это я тоже знаю. Более того, ты мне нравишься таким, как есть. – Я повернулась и поцеловала его в плечо.
Он притянул меня к себе и удовлетворенно вздохнул. Я чувствовала на веках его теплое дыхание. Затем он запрокинул мою голову и посмотрел мне прямо в глаза:
– Моя дорогая жена. Ты должна всегда помнить только одно: до встречи с тобой я не знал, что такое счастье.
Ну и какое мне дело до Мими и ей подобных?! – подумала я, уронила хлеб и закинула на мужа ногу, вдыхая запахи его тела и снова возвращая себе власть над ним.
И я даже почти в это поверила.
И вот в среду, когда мы выходили из мастерской (я торопилась на почту отправить письмо сестре), случилось так, что Мими Эйнсбахер как раз шла мимо, ну и Эдуард, естественно, предложил ей вместе позавтракать. И действительно, какой смысл есть в одиночестве, если можно в компании? Следующая встреча с ней произошла буквально два дня спустя. Был холодный ноябрьский день, я пыталась открыть массивную дубовую дверь на улицу Суффло, а Эдуард тем временем напяливал сикось-накось мне на голову выходную фетровую шляпу. Я хохотала и отпихивала его руки:
– Эдуард, шляпа съехала набок! Прекрати! Меня примут за сумасшедшую!
Его здоровенная рука лежала у меня на плече. Мне нравилось ощущать ее тяжесть.
– Какая приятная неожиданность! Доброе утро! – Мими вырядилась в пелерину мятного цвета и меховое боа, а талия была так туго затянута, что у нее, насколько я могла догадаться, посинели губы под слоем помады.
– Мадам Эйнсбахер. Не ожидала так быстро встретить вас снова.
И моя шляпка внезапно показалась мне до убогости нелепой.
– Мими! Я просто счастлив видеть тебя! – Эдуард выпустил мое плечо и, склонив голову, поцеловал ее затянутую в перчатку руку.
От этого зрелища я внутренне вздрогнула, но затем строго сказала себе: «Ну что за ребячество?! Ведь, в конце концов, Эдуард выбрал именно тебя».
– И куда это вы направляетесь в такой холод? Снова на почту? – Она бережно держала перед собой сумочку. Из крокодиловой кожи.
– У меня встреча на Монмартре с моим дилером. А жена собралась за продуктами.
Я поправила шляпу, внезапно пожалев, что не надела черную, более нарядную.
– Это еще надо посмотреть, как ты будешь себя вести, – сказала я.
– Вот видишь, что мне приходится терпеть? – Эдуард наклонился поцеловать меня в щеку.
– Боже мой! Уж больно она с тобой строга, – скривила губы Мими.
Эдуард обернул шею шарфом и задумчиво уставился на нас:
– А знаете что? Вам двоим стоит узнать друг друга поближе. Софи вовсе не помешает обзавестись здесь подругой.
– Эдуард, у меня уже есть друзья, – запротестовала я.
– Все твои подружки из магазина днем на работе. И живут в Девятом округе. А с Мими ты всегда сможешь выпить чашечку кофе, если я занят. Не люблю, когда ты грустишь в одиночестве.
– Да неужели? – улыбнулась я. – Мне и одной вполне неплохо.
– О, Эдуард совершенно прав. Вы ведь не хотите быть ему обузой. И вы почти не знакомы с людьми его круга. Почему бы мне не составить вам компанию? Оказать Эдуарду любезность. Я буду счастлива это сделать.
Эдуард просиял от удовольствия.
– Вот и чудненько! – воскликнул он. – Две мои любимые дамы на прогулке. Тогда хочу пожелать вам обеим хорошего дня. Софи, дорогая, я вернусь домой к ужину.
Он повернулся и направился в сторону улицы Сен-Жак.
Мы с Мими посмотрели друг на друга, глаза у нее были точно две льдинки.
– Как мило, – сказала она. – Ну что, пойдем пешком?
Глава 3
Площадь Вогезов,
2002 год
Они распланировали, как проведут утро. Ленивый подъем, завтрак в кафе «Гюго» на площади Вогезов, поход по магазинчикам и бутикам Второго округа, возможно, прогулка по набережной Сены с остановкой у букинистического развала. Дэвид исчезнет после ланча, чтобы успеть на встречу продолжительностью часа два, не больше; и пока он будет решать деловые вопросы, она воспользуется великолепным спа-салоном в «Рояль Монсо». Днем они встретятся в баре, чтобы выпить по коктейлю, а затем расслабятся за обедом в местном ресторанчике. И день спасен. Она будет крайне милой. Само понимание. Ведь как ни крути, супружество – это в первую очередь великое искусство компромиссов. Проснувшись, она успела повторить это уже несколько раз.
